Ратовать за возврат к прежней системе нормирования добычи охотничьих ресурсов так же неразумно, как и за отмену Приказа.
В период с 2010 по 2011 год Департаментом государственной политики и регулирования в области охоты и сохранения охотничьих ресурсов было разработано 24 нормативных правовых акта предусмотренных ФЗ-209 «Об охоте...». Несомненно, любой документ, написанный «юридическим» языком, достаточно сложен для восприятия и для понимания сути требует глубокого осмысления. При «поверхностном» ознакомлении с текстом документа у обывателя зачастую возникает больше вопросов, чем ответов, которые он искал. Характерным тому примером является статья зоолога В.Г. Борщевского «Приказ исправлен, нелепости сохранены», опубликованная в «РОГ» № 30 за 2011 г.
Прочитав статью от начала до конца, был немало удивлен тем, что ее автор, так переживающий за состояние численности охотничьих животных и благополучие охотничьего хозяйства России в целом, заглянул в текст 138-го Приказа Минприроды лишь недавно, тогда как он был принят 30 апреля 2010 г., а Приказ № 554, внесший в него изменения, существует уже более полугода.
Важнейшей особенностью критикуемого Приказа является то, что с его принятием у охотпользователей появилась реальная возможность самим рассчитывать и требовать от уполномоченного органа квоты добычи охотничьих животных исходя из имеющейся численности в охотхозяйстве и допустимых нормативов изъятия. Эта мера должна стимулировать увеличение численности животных в угодьях, проведение их учета и охраны на переданной в пользование территории.
Основным смысловым стержнем статьи зоолога В. Г. Борщевского является умозаключение о том, что реализация на практике положений Приказа повлечет за собой перепромысел и истребление охотничьих ресурсов. Однако изучив публикацию, мы сделали совершенно иной вывод: причина возможной «деградации населения животных» кроется не в реализации положений Приказа, а в корректности данных, на основании которых рассчитывается доля возможного изъятия. Следовательно, нужно стремиться не к отмене действия Приказа, а к повышению качества учетных работ, поскольку существующая система мониторинга нуждается в кардинальном реформировании.
Не совсем логичной кажется критика Приказа и в ракурсе сравнения его с предыдущими документами, регламентировавшими добычу охотничьих животных (инструкции о порядке добычи диких копытных животных, бурых медведей и др., утвержденных Главохотой). Принципиальных различий в нормативах добычи охотничьих животных в этих двух документах нет, за исключением взрослых самцов оленьих «на реву», поскольку при необоснованно заниженном нормативе в 5% получить разрешение на добычу хотя бы одной особи для большинства охотхозяйств было попросту нереально. Следует напомнить автору, что и в прежние времена, начиная с 70-х годов 20 века, основным способом учета охотничьих животных был зимний маршрутный учет с достаточно высокой ошибкой полученных данных, однако никакого тотального вымирания дичи не наблюдалось. Снижение численности большинства видов копытных в 90-е годы прошлого столетия обусловлено в первую очередь размахом браконьерства и хищничеством волков в период глубоких социально-экономических преобразований в стране. Принципиальным отличием существующей системы нормирования использования охотничьих животных является то, что долю возможного изъятия определяет сам охотпользователь в зависимости от численности охотничьих животных на закрепленной территории. Ранее эту работу делал областной чиновник, определяя численность животных в конкретном охотхозяйстве исходя из показателей численности по административному району, получая нечто похожее на «среднюю температуру по больнице».
Установленные Приказом нормативы добычи важнейших видов достаточно «гуманны», и это подтверждается тем, что они значительно ниже естественного биологического прироста охотничьих животных. Например, ежегодный биологический прирост большинства видов копытных составляет 25-30% (у косули - до 40%), в то время как максимальный норматив допустимого изъятия этих видов, установленный Приказом, составляет 18%. Таким образом, данный Приказ направлен на увеличение количества охотничьих ресурсов.
Следует напомнить автору и о том, что точные данные для планирования квот добычи имеют важнейшее значение лишь для крупных и малочисленных видов животных. Динамика численности мелких массовых видов в большей степени зависит от естественных условий (наличия кормов, погоды) и в меньшей - от охотничьего пресса. Например, в Сибири промысловики добывают до 80% белки на своих участках, и в случае урожая кедровой шишки к следующему сезону охоты численность вида полностью восстанавливается или даже увеличивается.
Констатация автором факта, что чем малочисленнее учитываемый вид животного, тем выше ошибка данных о его численности, не выдерживает никакой критики. Да, действительно, при определении численности охотничьих животных на территории небольшого охотничьего хозяйства с помощь методики ЗМУ в устаревшей редакции точность полученных сведений будет невысока. Учитывая это, в настоящее время во всех высокоорганизованных охотничьих хозяйствах для планирования квот добычи охотничьих животных проводят специализированные (как правило видовые) учеты численности, которые позволяют оценить запасы животных с очень высокой точностью, а иногда даже пересчитать животных поголовно (например, учет кабана на подкормочных площадках).
Ошибочно мнение автора и в отношении определения численности малочисленных видов животных, таких как рысь, волк, медведь и др. К примеру, во многих охотничьих хозяйствах, расположенных в Европейской части страны, охотоведы знают не только абсолютную численность медведя на закрепленной территории, но еще и отличают разных особей по индивидуальным признакам (окраске меха, размеру отпечатка лап и т.д.). Причиной таких точных данных о численности вида является большой размер индивидуальных участков отдельных особей и, как следствие, относительно низкая численность вида на территории охотхозяйства. То же касается и рыси, численность которой на территории отдельно взятого охотничьего хозяйства может быть установлена с точностью до одной особи (например, с помощью методики картирования индивидуальных участков).
Нужно помнить и о том, что точность данных учета на больших территориях не всегда высока. Зачастую бывает наоборот: чем меньше площадь охотхозяйства, тем точнее данные учета. Например, в охотничьем хозяйстве площадью 10 тыс. га силами трех егерей учет лосей можно провести с точностью ±3-5%, на территории охотхозяйства в 100 тыс. га при таких же трудозатратах - с точностью ±8-10%, а в охотничьем хозяйстве площадью в 1 млн га три егеря будут иметь лишь ориентировочное представление о численности вида.
Что касается минимального количества охотничьих животных, после которого возможна добыча хотя бы одной особи, то здесь следует вспомнить основы экологии: жизнеспособность группировки животных численностью менее 30 особей очень низка, особенно крупных млекопитающих. Именно поэтому при проведении акклиматизации рекомендуется выпускать в угодья партию животных численностью не менее 30 голов. По этой же причине при восстановлении в послевоенные годы численности зубра ученым пришлось скрещивать чистокровных европейских животных с близким американским видом - бизоном. Если бы этого не сделали, то вид на планете не уцелел.
Досадно, что у автора статьи очень смутное представление о современном состоянии ведения охотничьего хозяйства в стране. В настоящее время создано и успешно функционирует множество охотничьих хозяйств, в которых на самом высоком уровне проводятся биотехнические работы, налажена охрана животных и дичеразведение, ведется круглогодичное слежение за их численностью, а добыча четко нормируется (в том числе по полу и возрасту). Однако автор сравнивает всех охотпользователей с «федотами пупкиными», считает, что они «располагают самыми смутными» сведениями о численности охотничьих животных и передача им полномочий по управлению ресурсами охотничьих животных будет лишь «узаконивать произвол».
Некомпетентность автора в вопросе, который он взялся обсуждать, проявляется и в том, что он не предвидит последствий отмены 138-го Приказа, а именно: это действие парализует охотничье хозяйство страны, будет иметь катастрофические экономические последствия для охотпользователей, приведет к социальному взрыву в среде охотников и повлечет небывалый размах браконьерства (охотиться все равно не перестанут). В настоящее время объективных причин для отмены Приказа не существует. Численность большинства видов охотничьих животных (копытные, медведь, пушные) в последние годы в стране увеличивается, особенно в регионах Европейской части страны, где максимальна плотность населения, в том числе и охотников.
Напомним автору, что проект Приказа проходил длительное публичное обсуждение и получил множество положительных отзывов от охотоведов, ученых и охотпользователей, в то время как конструктивных предложений по совершенствованию данного нормативного акта от зоолога В. Г. Борщевского в адрес Минприроды России не поступало.
Ратовать за возврат к прежней системе нормирования добычи охотничьих ресурсов так же неразумно, как и за отмену Приказа. По-видимому, автор статьи уже забыл, что «централизованное» распределение лицензий на добычу охотничьих животных имело мощнейшую коррупционную составляющую, которая проявлялась в том, что в так называемые «элитные» охотничьи хозяйства лицензий на копытных выдавалось в несколько раз больше, чем, например, в охотничьи хозяйства областного общества охотников. При этом «рассказы» чиновников о том, что при распределении лицензии учитывалось территориальное распределение животных или их популяционная структура, зачастую не выдерживают никакой критики.
В целом статья зоолога В. Г. Борщевского «Приказ исправлен, нелепости сохранены» не содержит в себе ничего, кроме голословной критики, а какие-либо конструктивные предложения по совершенствованию 138-го Приказа отсутствуют.
Николай Моргунов, директор ФГБУ «Центрохотконтроль»
|